Главная/

История экономических учений /

Рокфеллер \экономическая история\

                                             Кафедра социально-гуманитпрных дисциплин

по дисциплине: Экономическая история

Тема: Выдающиеся предприниматели Запада: Джон Д. Рокфеллер

Выполнил студент

группы ЭК-98

Мамонов А.С.

Проверила: Бочарова Н.В.

г.  Днепропетровск

1999 г.

Джон Дейвисон Рокфеллер

(1839-1937)

"Человек, которого при­вычно называли «анаконда», «гиена тропиков», «колорадский шакал», «кливлендский спрут», «ама­зонский крокодил»."

Чистую душу Элизы Рокфеллер постоянно терзал страх, верней, два страха, которые лишали ее сна. Первый — что непристойные мысли, украдкой про­биравшиеся в голову, несмотря на все усилия не до­пустить их, увлекут ее на скользкую наклонную плоскость вечной погибели (Элиза была протес­тантка). Второй, еще более ужасный, чем первый,— что сын Джон Дейвисон станет таким же, как ее супруг, эта похотливая скотина Уильям, чья репута­ция такова, что стоит произнести его имя, как тут же люди начинают обмениваться понимающими улыбками и кто-нибудь да отпустит сальную шутку. Элиза и Уильям Рокфеллеры составили дивную супружескую пару, живущую, как кошка с собакой.

Элиза принадлежала к тем высокодобродетельным американкам, которые рожают с наслаждением, зачинают в страдании и, похоже, больше, чем небес­ное блаженство, любят тернистый путь, который, как известно, к нему ведет. Пила она только воду, ела лишь для того, чтобы поддержать телесные силы, и самым любимым ее времяпрепровождением было сидеть на жесткой скамье в баптистском мо­лельном доме и распевать псалмы. По воскресеньям Уильям, если он по чистой случайности оказывался в Ричфорде, охотно сопровождал ее к службе. Там он во все горло пел с серьезным, сосредоточенным видом, который, по правде сказать, никого не мог обмануть. Мощный, заросший волосами, с головой фавна, сидящей на бычьей шее, он предпочитал дому молитвы, пользующиеся скверной репутацией бары и другие, более веселые дома. Любил Уильям вонючие сигары, низкопробное виски и столь же низкопробных женщин легкого поведения.

Доктор-чудотворец

Уильям Рокфеллер, больше известный под именем Биг Билл, жил с грехом пополам, а скорей даже и без «пополам», профессией шарлатана. В середине XIX в. подобных ему было немало. Он разъезжал по стране в повозке, запряженной тощей, скелетообразной кобылой. Дабы выглядеть значительней, он присвоил себе без всякого на то права пышное звание доктора медицины и продавал на ярмарках эликсир собственного изготовления, равного кото­рому, по его словам, не было и быть не могло. Баль­зам этот, составленный благодаря знанию особого секрета и тайн алхимии, излечивал зубную боль, че­сотку, цингу, насморк, простуду, оспу, сифилис и даже рак "вне зависимости от того, – как уточнял он, – кого постигли эти болезни: белых, черноко­жих, краснокожих или домашний скот". Некоторые пациенты излечивались, особенно если воздержива­лись от питья эликсира, некоторые умирали.

Продавая свой сомнительный товар, «доктор» Рокфеллер, обладавший коммерческой жилкой, за­рабатывал вполне приличные деньги, которые тут же спускал на виски, женщин, а главное, в риско­ванных спекуляциях. И наконец произошло то, что должно было произойти: Биг Билл подвергся судебному преследованию и был приговорен к уплате крупного штрафа. За душой у Уильяма не было ни цента и на его дом в Кливленде и на все его имущество наложен был арест.

Черный хлеб

Небеса услышали молитвы Элизы о том, чтобы сын был похож на нее, а не на отца. Джон Д. Рокфеллер с детства и до самой смерти оставался воплощением пуританских добродетелей и занудства. Он не пил, не курил и, в отличие от своего отца, не интересо­вался ни молоденькими цветущими девушками, ни безнравственными доступными женщинами. Время свое он делил между школой в Кливленде, где изу­чал бухгалтерию, и баптистской церковью в Ричфорде, где как добровольный служка проводил сво­бодное время за духовными песнопениями и чтени­ем псалмов; само собой разумеется, подобная жизнь не располагала к легкомысленному времяпрепро­вождению.

Если от отца он получил дар зарабатывать день­ги, то от матери унаследовал не менее полезную способность никогда не тратить их попусту. Пока другие дети носились по улицам и играли в шарики, Джон Дейвисон постигал таинства выдачи ссуд под проценты и коммерческих операций — занятий, ко­торые он с младых ногтей предпочитал играм и забавам. Когда ему было восемь лет, он восхитил Элизу, купив несколько индюшек, а затем перепро­дав их с немалой прибылью, каковую положил в копилку.

В тринадцать лет копилку он разбил и ссудил все свои сбережения соседу-фермеру под вполне рос­товщический процент. И наконец в шестнадцать лет, бросив учебу, он с ликованием вступил на про­фессиональную стезю, получив блистательную должность бухгалтера в фирме, занимающейся тор­говлей зерном.

Служка желает отправиться в самостоятельный полет

Джон Д. Рокфеллер исполнял все заветы религии: вел аскетическую жизнь и делал на службе гораздо больше, чем от него требовали, так что хозяева, со­вершенно естественно, весьма ценили его. Хьюитт и Таттл (таковы были их фамилии) не жалея похвал, поручали юному бухгалтеру самые ответственные дела своей фирмы, но им и в голову не приходило повысить ему жалованье. Юноша, однако, знал, что рожден не для того, чтобы оставаться наемным служащим, и потому молчал. У него всегда была мечта завести собственное дело, где он был бы полным хозяином. И всего через год после поступ­ления на службу он решился рискнуть и сделал решительный шаг.

Бизнес есть бизнес

Джон Д. пошел к отцу. «Папа, ты можешь одолжить мне тысячу долларов?» Старый Биг Билл удивлен­но воззрился на сына. Тот еще ни разу не обращал­ся к нему с подобной просьбой. Он пребывал в не­решительности. Но после некоторого раздумья улыбнулся, видимо, подумав, что Джон залез в дол­ги и вообще начал жить, как настоящий мужчина, то есть как он сам, иными словами, стал не чураться радостей жизни, ходить по салунам и бегать за ба­бами. Но старика постигло разочарование, потому что юный его отпрыск с самым серьезным видом объяснил: «Это для дела, папа. Я хочу начать собст­венное дело». Для Уильяма Рокфеллера все спосо­бы пускать деньги на ветер были равно хороши. Он согласился, но поставил условие: «Заключим дого­вор. Эти деньги будут в твоем распоряжении до тво­его совершеннолетия, но, начиная с сегодняшнего дня, ты мне будешь выплачивать десять процентов годовых, 0'кей? Бизнес есть бизнес! Не правда ли, Джон согласился и немедленно взялся за работу. Вместе с компаньоном-англичанином по фамилии Кларк он обосновался в Кливленде и основал «Кларк, Рокфеллер энд К°» — небольшую транс­портную фирму по перевозке товаров, конкурирую­щую с фирмой, из которой он уволился и в которую никто не рискнул бы вложить ни цента. Спустя год оборот новой фирмы достигал пяти тысяч долла­ров, и она приносила каждому из компаньонов по две тысячи двести долларов. А через три года Джон стал в Кливленде весьма заметной фигурой; все предсказывали ему блистательное будущее, и бан­кир Труман Ханди, подозрительный и осторожный, как койот, без всяких колебаний предоставил ему кредит.

Филемон и Бавкида, брак по расчету

Когда Джон Д. наконец счел, что дела у него идут достаточно хорошо, он позволил себе на некоторое время оторваться от своих бухгалтерских трудов, чтобы серьезно заняться личной жизнью и найти себе жену, которая будет способна помочь ему в его честолюбивых устремлениях. В Кливленде труднос­тей с выбором у него не было. Здешние девицы, воспитанные в самых суровых пуританских тради­циях, все имели прекрасное образование и были безупречны по части непорочности. И тем не менее он отметил одну, которая показалась ему куда непо­рочней, чем остальные. Ее звали Лора Седеет Спел-ман; она не переносила сигарного дыма, в рот не брала спиртного, не любила театра, не читала рома­нов, отличалась непритворной набожностью, и при­том в каждом ее поступке проявлялась скупость, по меньшей мере равная скупости самого Рокфеллера. При первой же встрече они окинули друг друга оце­нивающим взглядом барышника, обменялись сухи­ми улыбками, и вскоре заключили брак по расчету, который за шестьдесят пять лет его существования не омрачило ни единое облачко.

Черное золото

Уже сама по себе кливлендская фирма могла обеспечить молодой паре безбедное существование, но тут почти одновременно произошли два события, которые совершенно перевернули жизнь. Первым было изобретение керосинового освещения, вторым — открытие «полковником» Эдвином Дрейком гигантского месторождения нефти на Ойл Крик в Пенсильвании. Во всем мире отказывались от све­чей и переходили на керосин, изготавливавшийся из нефти, которая до той поры использовалась лишь как средство, впрочем, крайне малоэффектив­ное, от ревматизма.

В несколько месяцев Ойл Крик заполонила стопятидесятитысячная орда искателей нефти. Повсю­ду в долине вырастали временные поселки, деревян­ные бараки, гостиницы. Они строились за одну ночь; в них кишели толпы авантюристов, искателей богатства, а также непременных их спутников-грабителей и девиц легкого поведения; звучали револьверные выстрелы, валялись изрешеченные пулями трупы.

Нюхом, каким обладают все создатели крупных состояний, Джон Рокфеллер тотчас учуял, что там можно сделать нечто совершенно очевидное, о чем просто никто еще не подумал. Он решил отправить­ся туда и присмотреться поближе.

Титусвиль

Остролицый, в поношенном костюме, странно сма­хивающий на факельщика из погребального бюро, Джон Дейвисон исходил на своих тощих ногах все грязные тропинки долины и замусоренные улицы Титусвиля. С Библией в кармане, в шелковом ци­линдре на голове, он выделялся каким-то невероят­ным достоинством в толпе искателей нефти, от ко­торых чаще пахло виски, чем нефтью. Он осторож­но перешагивал через трупы, во время перестрелок старался не попасть под пулю, а при встрече с жен­щинами легкого поведения стыдливо отворачивал­ся. И с поразительным хладнокровием наблюдал за нефтедобытчиками и их неуклюжими стараниями извлечь из земных глубин то самое «черное золо­то», которое, как они надеялись, сделает их всех миллионерами. Очень скоро он увидел, что эти бедолаги, с неимоверным трудом ведущие бурение зачастую совершенно случайными и мало приспо­собленными для этой цели механизмами, не озабо­тились запастись ни емкостями для сбора нефти, ежели таковая пойдет из скважины, ни средствами для ее транспортировки, а главное, для перегонки. В Кливленд он возвратился в лучезарном наст­роении: он нашел способ сделать настоящее, сос­тояние. И. сразу же по возвращении он убедил компаньонов ринуться вместе с ним на авантюру.

Ликвидация кампании

«На добыче нефти сделать большие деньги не удастся,—объявил он Кларку.—Имея сто пятьдесят тысяч конкурентов, по-настоящему не разбогате­ешь. Так что оставим этим болванам тратить там свои силы и деньги, а сами займемся хранением и перегонкой нефти». Кларк, в отличие от своего ком­паньона, уже погряз в рутине. Успех их первого предприятия его вполне удовлетворял, и у него не было ни малейшего желания рисковать; более того, он уже сожалел, что принял участие в покупке неф­теперегонного завода. Он отказался, не без некото­рого даже юмора: «Если тебе так невтерпеж разо­риться, нам придется ликвидировать компанию».

«Хорошо»,—с полным спокойствием согласился Джон Д., поскольку заранее предвидел реакцию компаньона и предусмотрительно обеспечил себе поддержку многих банкиров. «Я выхожу из дела. Надо дать в „Кливленд лидер" объявление ликви­дации компании». Что и было сделано. Акции Рок­феллера были проданы. И он за семьдесят две тыся­чи пятьсот франков стал единственным владельцем нефтеперегонного завода в Кливленде. Прощаясь с компаньоном, он дружески пожал ему" руку и ска­зал: «Морис, я думаю, ты совершил ошибку, не пой­дя со мной. На этот раз я на пути к настоящему бо­гатству».

Стандард Ойл оф Огайо

Мрачные корпуса нефтеперегонного завода Рок­феллера, как и остальные такие же заводы в Клив­ленде, стояли на берегу озера Эри, и туда по желез­ной дороге бесперебойно поступала сырая нефть, в изобилии хлещущая из всех скважин штата Пен­сильвания. Но одно дело стать владельцем завода, куда регулярно поступает сырье на переработку, и совсем другое—добиться его бесперебойной рабо­ты. Джон прекрасно знал коммерцию и бухгалтер­ское дело, но не имел ни малейшего представления о технической стороне перегонки нефти — дела пока еще совсем нового. Так что обзавестись сведу­щими компаньонами стало для него вопросом первостепенной важности. Он подыскивал их с та­ким же тщанием и осторожностью, с каким выбирал себе жену, и нашел двух инженеров — Фланджерса и Андруса.

Оба они не курили, не пили, не якшались с без­нравственными женщинами и могли посоперничать с Рокфеллером цинизмом в делах и строгим соблю­дением религиозных обрядов. Троица компаньонов вскоре создала группу, тем более прочную, что в соответствии с пожеланием Рокфеллера их «дружба» основывалась исключительно на выгоде. Дабы со­трудничество было более тесным, они снимали квартиры в одном доме и даже – из соображений экономии – арендовали общую скамейку в бап­тистской церкви города. Контора их находилась в доме 341 по Эвклид-авеню, где 10 июня 1870 г. они официально основали компанию с капиталом в один миллион долларов, название которой станет известно во всем мире — «Стандард Ойл оф Огайо».

Образцовый нефтеперегонный завод

В Рокфеллере не было ничего от анархиста. От ма­тери он унаследовал болезненную страсть к поряд­ку, и потому вид нефтеперегонных заводов на бере­гу Эри приводил его в отчаяние. С сокрушением смотрел он на рабочих, шлепающих по лужам неф­ти, на плохо сбитые бочки, из которых вытекает со­держимое, на переполненные сверх меры перегон­ные колонны. И вот тогда он понял, что порядок, методичность и чистота – необходимейшие усло­вия, для давно задуманного им плана поглощения всех конкурентов. «Стандард Ойл» занялась своим туалетом. На заводе производились цистерны, кото­рые не протекали и которые Рокфеллер, уже тогда заботившийся об имидже фирмы, велел окрасить в яркий, хорошо узнаваемый синий цвет. Здесь систе­матически использовались все отходы, здесь не про­падало ни капли нефти. Через некоторое время до­ходность завода зримо увеличилась, и у Джона Д. были развязаны руки для перехода к следующему пункту своей программы—систематическому уст­ранению конкурентов.

Спрут

Оливер Пейн, бывший полковник армии северян, был владельцем самого крупного нефтеперегонного завода в Кливленде. Этот всеми уважаемый джен­тльмен делил свое сердце между патриотизмом и честолюбием; к Рокфеллеру он относился крайне сдержанно, не прощая ему ни его экономического динамизма, ни равнодушия, проявленного во время войны между Севером и Югом. Так что он не выка­зал особой радости, когда лакей доложил о визите молодого владельца «Стандард Ойл». Джон Д., разумеется, ничуть не огорчился сдержанным при­емом и вежливо, но холодно изложил цель своего прихода: «Я намерен в ближайшее время переку­пить все без исключения нефтеперерабатывающие заводы Кливленда. На каких условиях вы согласи­лись бы продать свой?» Отставной полковник пона­чалу счел услышанное неудачной шуткой. Но, всмотревшись в бледное лицо, унылый нос и серые глаза собеседника, понял, что тот явно не относится к шутникам. «На каких условиях я согласен про­дать вам свой завод?»—недоуменно переспросил он.—«Да,—подтвердил молодой человек,—У вас есть выбор: либо продать его сейчас, либо через несколько недель объявить себя банкротом».

С этими словами он протянул полковнику лис­ток бумаги, предлагая прочесть, что там написано. Пейн пробежал глазами текст, мрачно взглянул на Рокфеллера и со вздохом бросил: «О'кей. Ваша взяла».

Секретные соглашения

Талейран говорил: «Лучше быть крупным мошен­ником, чем мелким негодяем». Бумага, которую Рокфеллер протянул полковнику, была наилучшим подтверждением этого высказывания. Цинизм и полнейшая бессовестность будущего нефтяного ко­роля даже восхитили жертву. «Такому человеку,— подумал Пейн,—остается только уступить». А бу­мага эта была соглашением, которое Джон Д. во время окутанной тайной поездки в Нью-Йорк заключил с тремя железнодорожными компаниями, обеспечивавшими доставку нефти из Пенсильвании в центры ее переработки.

Уже в 1872 г. Рокфеллер понял, что за эйфорией первых дней неизбежно последует кризис, и потому он, чтобы уцелеть, должен убрать всех без исключе­ния конкурентов. Чтобы удерживать цены на самом низком уровне, он систематически урезал все расхо­ды, и его завод уже давно был самым рентабельным в Кливленде. Но он хотел захватить монополию на рынке, и потому ему нельзя было стоять на месте. В ту пору железные дороги находились в руках трех человек, которые, выражаясь деликатно, не обреме­няли себя соображениями совести. Полковник Скотт, владелец «Пенсильвания Рейлроад», и Джей Гулд, хозяин «Эри Рейлроад» делили между собой

посьавку сырой нефти в Питсбург и Филадельфию; Коммодор Вандербильт имел монополию на перевозки в Нью-Йорк и Кливленд. И поскольку эта троица могла посоперничать с Рокфеллером по части цинизма, стороны очень быстро заключили между собой секретное соглашение. Соглашение, которое можно назвать актом экономического раз­боя: в нем не только предусматривалось, что стои­мость транспортировки барреля нефти для «Стан-дард Ойл» будет снижена с 2,27 до 1,15 доллара при одновременном удвоении, а то и утроении тарифов для конкурентов, но и то, что часть полученных от такого увеличения цен денег будет вложена в пред­приятие Джона Рокфеллера. Иными словами, бес­поворотно приговоренные к разорению конкуренты приносили бы тем больше денег «Стандард Ойл», чем дольше и активнее пытались бы выбраться из приготовленной им западни. Даже Маккиавели луч­ше бы не придумал!

Джон нанес поочередно визиты всем владельцам нефтеперерабатывающих заводов Кливленда и веж­ливо и холодно предложил ту же сделку, что и пол­ковнику Пейну, всякий раз завершая свою речь столь же пуританскими, сколь и лицемерными, сло­вами, хотя и не лишенными здравого смысла: «Чтобы оздоровить экономику Соединенных Штатов, необходимо избавиться от всех слабых и неприспо­собленных. Реорганизовать рынок нефти — это наш патриотический долг». Кое-кто из «слабых и непри­способленных» возмущался подобной «реорганиза­цией», несшей им гибель. Иные впадали в неудер­жимый гнев и, потеряв над собой контроль, осыпа­ли ругательствами вестника их разорения. Но Рок­феллер оставался невозмутимо спокоен. Глядя на своих жертв маленькими бесцветными глазками, он медленно цедил слова, которые падали, как нож ги­льотины: «Вы совершаете ошибку, не присоединя­ясь к нам. В нефтяной промышленности не будет места ни мелким предпринимателям, ни одиноч­кам». "В конце концов все уступали, и уступали тем быстрей, что в большинстве случаев сделка оказы­валась для них выгодной. Джон Д. Рокфеллер, при всем том, что был настоящей акулой, не ставил себе целью разорить конкурентов. Он делал их своими компаньонами, и доход они при этом получали куда больший, чем могли бы им дать их агонизирующие предприятия.

Тайное становится явным

Благодаря этому секретному соглашению Рокфел­лер осуществил свой двойной план: завладел всеми нефтеперерабатывающими заводами Кливленда и оздоровил промышленность, которая до сей поры пребывала в полнейшей анархии. Дела его шли все лучше и лучше, поскольку, став почти монополис­том и умея извлечь из этого положения все возмож­ные выгоды, он мог по собственному произволу снижать закупочные цены на нефть и соответствен­но увеличивать свои доходы.

К сожалению, он не учел один фактор, который в капиталистической экономике приобретает опреде­ляющее значение — общественное мнение. Секрет­ное соглашение между «Стандард Ойл»- и «желез­нодорожными баронами» было заключено под при­крытием подставной фирмы, именующейся «Саут Импрувемент». Толи вследствие болтливости, толи кто-то решил отомстить—этого уже никогда не узнать,—но весной 1872 г. американской прессе стало известно про секретное соглашение, и она дюймовыми буквами с негодованием оповестила США о сговоре «кливлендского спрута» и «желез­нодорожных баронов».

Спрута на фонарь!

Несложно вообразить себе, в какую ярость пришли производители нефти, годами возившиеся в грязи, а через какое-то время вдруг обнаружившие, что со снижением закупочных цен вся их прибыль уплы­вает от них. Они организовывали грандиозные де­монстрации и под яростные крики: «Смерть акулам! Долой заговорщиков!» – вынудили Конгресс Пен­сильвании внести в конституцию штата дополни­тельную статью, объявляющую противозаконной практику мошеннического перевода денег из компа­нии в компанию. После чего, объединившись в союз, постановили не отправлять больше ни капли нефти «Стандард Ойл оф Огайо».

Рокфеллер внимательно прислушивался к этим воплям, тем паче что был чуть туговат на ухо. Ни­мало не обеспокоенный ни ненавистью толпы, кото­рая вздернула на фонарь его чучело, ни угрозами смерти, которые десятками ежедневно приходили ему по почте, он; решил все же затаиться и пере­ждать бурю. "К несчастью, у его сообщников нервы оказались не такими крепкими. Они приняли реше­ние расторгнуть соглашение и начать переговоры с производителями нефти, которые в количестве трех тысяч человек собрались в одном нью-йоркском театре и требовали равенства цен. У Рокфеллера не было другого выхода, и он тоже согласился участво­вать в переговорах, В окружении телохранителей он приехал в Нью-Йорк с намерением принять участие в митинге, однако был встречен гиканьем и свистом, поэтому даже не стал входить в театр и возвратился домой.

 Бойкот продолжался шесть месяцев, нефтехрани­лища «Стандард Ойл» опустели, положение стало катастрофическим. Джон Д. решил уступить. Он те­леграфировал союзу  нефтепромышленников, что у него «более нет никаких секретных соглашений ни с какой бы то ни было железнодорожной компа­нией». Поставки нефти тотчас же возобновились, и Джон Д. Рокфеллер, отделавшись легким испугом, принялся доводить до совершенства другие способы недобросовестной конкуренции.

Первый способ: трест

Рокфеллер, хотя и вынужден был пойти на попят­ный, тем не менее очки набрал. За те полгода, что действовало секретное соглашение, производство «Стандард Ойл» выросло с полутора тысяч барре­лей в день до десяти тысяч, и многие владельцы нефтеочистительных заводов вынуждены были ус­тупить ему свои предприятия.

Когда же буря прошла, он с полным правом мог предсказывать: «Мы выиграли войну за нефть и че­рез год станем хозяевами мирового рынка». И он продолжал неудержимый подъем, вынуждая пос­ледних конкурентов, объединившихся в Ассоциа­цию нефтеперегонных предприятий, поочередно вливаться в «Стандард Ойл», и вкладывал капита­лы во все сферы деятельности, связанные с нефтью. Наконец эта империя-спрут обрела законное су­ществование: второго января 1892 г. Рокфеллер создал «Стандард Ойл Траст», и материнская компания в Кливленде стала всего лишь простым филиалом этого треста.

Предприятие Джона Д. Рокфеллера, внедрившее­ся во всех штатах, обрело такую власть, что в конце концов это обеспокоило многих американских по­литиков. Против хозяина «Стандард Ойл», вызы­вавшего просто невероятную ненависть, возбужда­лись судебные процессы по обвинению в использо­вании принуждения и угроз и в противозаконной коммерческой деятельности. Наконец в 1890 г. аме­риканский Конгресс принял закон Шермана, более известный как антитрестовский закон, главной це­лью которого была ликвидация империи Джона Д. Рокфеллера. Пятнадцатого ноября 1911 г. Верхов­ный суд Соединенных Штатов постановил прекра­тить деятельность треста, квалифицированного как «опасная корпорация» и «заговор». Приговор обя­зал «Стандард Ойл» дать автономию всем своим филиалам, что, впрочем, нисколько не уменьшило власти его владельца, так как он сумел позаботить­ся о том, чтобы «прекращение деятельности» оказа­лось чисто теоретическим.

Еще богаче

До конца XIX в. производство керосина для осве­щения было основной сферой деятельности нефтя­ной промышленности. Появление электрического освещения грозило ей гибелью. Многие финансис­ты встревожились и сочли благоразумным покинуть этот сектор. Но это было не в правилах Рокфеллера. «Я сделал состояние на нефти,—заявил он,—и ни­когда не изменю ей». И он оказался прав. Начав­шееся через несколько лет развитие автомобильной промышленности дало его империи возможность охватить своими щупальцами весь мир и вскоре сде­лало его, причем надолго, самым богатым челове­ком на свете.

Благотворительность тоже бизнес

Устранив всех конкурентов, обойдя все законы, гро­зившие положить предел его неуемным амбициям, и обеспечив «Стандард Ойл» гегемонию в мировом масштабе, Джон Д. Рокфеллер принял решение воз­ложить все заботы о своей империи на сына, а само­му всецело предаться двум хобби, которым до сих пор он не имел возможности посвятить ни секунды времени,—гольфу и филантропии.

Поскольку Рокфеллер никогда ничего не делал наполовину, то и хобби своими занялся с усердием, граничащим с исступлением. Начиная с 1900-го и вплоть до тридцатых годов, он, словно исполняя некий священный ритуал, ровно в десять в сопро­вождении двух слуг, несущих клюшки, выходил из своего дома в Покантико-Хилл и направлялся на площадку для гольфа, где неторопливо гонял мяч по зеленой траве. Что же до филантропии, то он ее поставил чуть ли не на промышленную основу. Под влиянием одного протестантского пастора, который, вовсе не желая читать мораль, объяснил Джону Д., какой вред может принести его детям репутация «акулы», прочно приставшая к их фамилии, Рок­феллер день ото дня становился все более щедрым филантропом; щедрость его в этой сфере была срав­нима с алчностью, какую он проявлял в делах, а это, прямо скажем, немало.

Конец гиганта весом в 50 килограммов

В 1937 г. состояние Джона Д. Рокфеллера перева­лило за полтора миллиарда долларов. Несмотря на свои девяносто семь лет, он отличался превосход­ным здоровьем и надеялся дожить до ста. Единст­венно только какая-то странная болезнь уничтожи­ла его волосяной покров. У него не осталось ни еди­ного волоска ни на голове, ни на подбородке, ни на теле. Выходил он, укутанный в плотную одежду, придававшую ему вид мумии, отчего его легко узна­вали журналисты, которых он терпеть не мог, опа­саясь их навязчивости и нескромности.

23 мая 1937 г. Америка узнала» что в Ормонд-Бич во Флориде скончался человек, которого при­вычно называли «анаконда», «гиена тропиков», «колорадский шакал», «кливлендский спрут», «ама­зонский крокодил». Она искренне оплакивала его.

Список литературы

Фурсенко А.А. "Династия Рокфеллеров" 1970 г.