←предыдущая следующая→
... 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Позднее подражание картине, смешение тонов, поиски светотени вместе с перерождением самой готики привели и к перерождению витражного искусства, которое при большей утонченности утратило былую, сияющую чистыми красками монументальность.
Из дошедших до нас витражных ансамблей высокой готики самый замечательный в Сен Шапель в Париже включает 146 окон с 1359 различными сюжетами.
Витраж как обязательная часть храмового интерьера не пережил готики. Но колористические достижения средневековой витражной живописи оставили глубокий след в искусстве и, в частности, в конце прошлого века вызвали восхищение художников-импрессионистов. Напомним, наконец, что современная архитектура нередко возвращается к витражу.
Живопись позднего средневековья еще в большей степени, чем скульптуру, трудно уложить в какие-то определенные стилистические рамки так, чтобы одни произведения признать чисто готическими, другие, по существу, уже переходными, предвещающими новую эру в искусстве, именуемую Возрождением.
Уже с конца XIII в. резьба по кости стала почти монополией Франции, в частности Парижа. Костяные изделия парижских мастерских высоко ценились во всей средневековой Европе. Попадали они и в нашу страну.
В Новгородском музее хранится любопытнейшая пластинка из слоновой кости, обнаруженная в Новгороде при раскопках в 1962 г. Эта пластинка, вероятно, служившая украшением рукоятки ножа или кинжала, парижской работы, скорее всего первой четверти XIV в. На ней вырезаны фигуры двух конных рыцарей в кольчугах и шлемах. Куда же, в погоне за чем, на штурм какой твердыни, для каких кровавых потех устремились на своих гарцующих конях эти грозные на вид, в броню закованные воины? Но, оказывается, тут дело совсем в другом. Ведь в руках у рыцарей не мечи и не копья, а... цветущие ветки. Сцена, изображенная на пластинке, иллюстрирует осаду «Замка Любви», часто служившую темой придворной поэзии.
Со свойственным им изяществом парижские резчики не раз
украшали крышки ларцов, коробочки для зеркал и прочие женские безделушки эпизодами
этой «Осады», во время которой нарядные дамы с высоты зубчатых стен отбивались
розами от штурмующих замок рыцарей, которые «шли в бой», замахиваясь на дам
цветущими ветками роз, розами стреляли из луков или собирали розы в корзины,
чтобы зарядить ими метательные машины. При дворах феодальных властителей
зачитывались в стихах и прозе трогательным сказанием о славном рыцаре
На четырех стенках и крышке хранящегося в Эрмитаже ларца для драгоценностей парижской работы (первая четверть XIV в.) сцены, вырезанные из слоновой кости, рассказывают всю историю этой идеальной любви. А на другом эрмитажном ларце мы видим и осаду «Замка Любви». Юный рыцарь в изящном изгибе склоняет колено перед дамой сердца. Фигура дамы тоже грациозно изогнута. В ее руках шлем с огромными павлиньими перьями, который она возлагает на голову своего верного паладина. За ним — конь, бьющий копытом, чисто декоративный, как бы вырезанный из картона. И вся композиция изысканно декоративна. Это сверкающая чистыми красками миниатюра, где на смену религиозной символике приходит любовная аллегория. Яркий пример так называемого «куртуазного» стиля — немецкая миниатюра из «Рукописи Манессе» (около 1300 г.), сборника любовных песен, который мастер Гейнрих Фрауэнлоб украсил сценами рыцарской любви, турниров, охоты.
Любовная тема занимала все большее место в сочинениях и
художественном творчестве позднего средневековья. Переплетение мистической
экзальтации и экзальтации любовной, культа девы Марии и культа «Прекрасной
дамы», рыцарские романы и воспевание любви, не только как идеальной, одухотворяющей
страсти, но и как тонкой «куртуазной» игры, служили изящным украшением
тогдашней придворной жизни. Куртуазный стиль позволял художнику одновременно
проявлять индивидуальность, которая, начиная с этой поры, улавливается нами
все чаще, равно как и живую наблюдательность в сочетании с утонченной
декоративностью. Это искусство оставило нам такие шедевры, как, например,
«Псалтырь Людовика Святого» (вторая половина XIII в.);
«Псалтырь королевы Мари» (первая четверть XIV в.) английского мастера с
аллегориями месяцев (так, декабрь представлен молодой дамой, натягивающей чулок
перед камином); знаменитый «Бельвильский требник» (первая
половина XIV в.) французского мастера Жана Пюселя с
графически изысканным тонким орнаментом, в котором сочетаются птицы, бабочки и
стрекозы; создания Боневе и
Италия и Нидерланды, где реализм становился все более
законченным, оказывали возрастающее влияние на французскую миниатюру. Самый ее
прославленный памятник начала XV в. — «Богатейший часослов герцога
И все же как определить это искусство? Реализм? Да, но не полный, ибо до конца не осознанный. Скажем снова: изящные декоративно-нарядные изображения, в которые художнику было любо вставлять реалистические мотивы. И поэтому это еще не искусство Ренессанса, а поздняя готика, уже почти исчерпавшая свои возможности. Канун того поворота в искусстве, когда утверждение реалистического начала явится вдохновляющим стимулом художника. Интересны своими высокими художественными качествами, сочетанием правдивого изображения с условностью и затейливой декоративностью створки алтаря, расписанные в самом конце XIV в. фламандским мастером Мельхиором Брудерламом.
Алтарь с подвижными створками как идейный центр храмового интерьера — это новшество готического искусства. Витраж вытеснил фреску. Но в некоторых странах расписанные алтарные створки являют
←предыдущая следующая→
... 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
|
|