←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
поразил меня его вид, когда я к нему приблизился: большое, цельное впечатление заполнило мою душу; он состоял из тысячи отдельных, гармонически спаянных частей, а потому было возможно им наслаждаться и упиваться, но отнюдь не осознавать и объяснять...
Трудно бывает человеку, когда творение его брата столь возвышенно, что он может перед ним только преклоняться и благоговеть. Как часто моим глазам, утомленным от пытливого созерцания, приносили успокоение вечерние сумерки, когда несчетные детали сливались в сплошные массивы, открываясь моей душе просто и величаво, и во мне пробуждалась способность одновременно наслаждаться и познавать. Тогда мне открывался в слабых предчувствиях гений великого мастера. „Чему ты дивишься? — шептал он мне ласково. — Все эти массы были естественно необходимы, и разве ты не видишь их во всех более древних церквах моего града? Я только придавал их произвольным размерам гармонические пропорции. Какой широкий круг образует над главным входом, венчающим два меньших, расположенных по бокам, это окно, здесь связанное с нефом собора, а раньше служившее только люком, пропускающим дневные лучи. Как высоко над ним пришлось расположить на колокольне ряд меньших оконец: все это было необходимо, и я сделал это прекрасно. Но горе мне, когда я витаю в этих мрачных, высоких отверстиях, здесь по бокам здания, которые зияют такой пустотой и кажутся столь ненужными. В их смелых, стройных формах я скрыл таинственные силы, которые должны были высоко поднять к небесам обе башни, из которой — увы! — только одна печально стоит здесь, лишенная пятикратно вознесенного венца, который я ей предназначил, чтобы все части постройки склонились перед нею и ее царственной сестрой ».
Здесь он меня покинул, и я погрузился в сочувственную печаль, пока ранние пташки, живущие в несчетных отверстиях стен, не пробудили меня от дремоты своим ликующим щебетаньем, приветствуя солнце. Какой свежестью сиял он предо мной в душистом сверкании утра, как радостно простирал я к нему свои руки, созерцая большие гармонические массы, продолжающие жить в бесчисленных малых частицах! Как создания вечной природы, здесь все — до тончайшего стебелька — является формой и отвечает целому. Как легко возносится в воздух прочно заложенное, огромное здание, столь прозрачное и все же рассчитанное на вечность! Твоим поучениям, о гений, обязан я тем, что у меня не закружится голова перед твоими отвесами и что и в мою душу попала капля того сладостного покоя, какой вкушает дух, созерцая свое творение, могущий, подобно Богу, сказать: да, оно прекрасно». Так Гете опередил свое время в понимании готики. Средневековое западное искусство было глубоко народным, являлось увенчанием и воплощением народных мечтаний и дум. Средневековый ремесленник или крестьянин ощущал, что «в его душу попала капля того сладостного покоя, какой вкушает дух, созерцая свое творение».
Итак, готика царила повсеместно. Как в Париже
Не только однобашенный фасад, как во
В северо-восточной Германии, бедной камнем, пригодным для крупных построек, возникла особая кирпичная готика, иногда несколько тяжеловесная, но подчас и очень внушительная, с замечательными декоративными эффектами.
В Нидерландах, где благодаря выгодному географическому положению городская торговля процветала уже в романскую пору, рост бюргерства вызвал бурное светское строительство. В последний период средневековья именно в Нидерландах наибольший размах получило строительство общественных зданий— ратуш, торговых рядов и складов, домов цеховых организаций. Величественные городские звонницы — вечевые башни (бефруа), игравшие важную роль в многочисленных восстаниях городского населения и служившие, наряду с собором, как бы символом мощи и богатства города, — замечательное достижение нидерландской архитектуры (башня, как столб возвышающаяся над торговыми рядами в Брюгге, башни в Ипре, Генте и др.).
Всюду строились замки со все более совершенными укреплениями
и в то же время обставленные со все возрастающей (особенно в поздней готике)
роскошью, проявляющейся в пышной декоративности, высоких стрельчатых окнах с
причудливыми переплетами, тройных каминах во всю стену и т.
Европейские города окружались зубчатыми стенами с двойными воротами и башнями. Видоизменился сам облик города благодаря плотно прижатым друг к другу готическим домам с островерхими двускатными крышами, узкими окнами, стрельчатыми дверными проемами, аркадами, угловыми башенками — всем тем, что в лабиринте узких улочек кое-где еще сохранившихся средневековых кварталов обступает нас ныне как живописный декорум давно исчезнувшего жизненного уклада.
Уже в романскую пору особенно внушительным был городской
ансамбль Праги. Каменных строений там насчитывалось больше, чем в любом другом
городе Центральной Европы. Причем замки, возвышавшиеся не в окрестностях над
сельской округой, а в самом городе, придавали ему грозный и величественный
вид. В XIV в., когда со вступлением на престол
Германской империи чешского короля Карла IV Чехия заняла в ней главенствующее
положение, Прага заново обстроилась с подобающим такой столице великолепием. И
ныне, с царящим над городом Кремлем — знаменитыми Град чанами, чей главный
памятник — грандиозный собор св. Вита следует причислить к шедеврам
готического зодчества, с не менее знаменитым Карповым
мостом, великолепным зданием ратуши, предмостной башней, вероятно, самой
красивой во всей Центральной Европе, готическими залами королевского дворца и
великим множеством прочих созданий тогдашнего национального зодчества, Прага
дает нам исключительно яркое представление о том, как высоки были достижения и
устремления строительного гения средневековья. Много в ней потрудился со
своими учениками замечательный зодчий и ваятель Петр Парлерж.
Высота среднего нефа Амьенского собора равна одной
трети его длины, а современного ему собора в Солсбери
— лишь одной шестой. Это различие в отношении высоты к длине между памятниками
английской готики и французской (да и вообще материковой) сыграло решаю
Собор воздвигался не в центре города
←предыдущая следующая→
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
|
|