Главная/

Литература, языковедение /

Лермонтов- боренье с демоном

Лермонтов: боренье с демоном

Этот великий русский поэт навсегда останется юношей в памяти бесчисленных благодарных читателей. Пушкин, по преданию, назвал его мальчиком, который пойдет далеко. "Он характером был моложе, чем следовало по летам", - вспоминал о поэте современник. А между тем Михаилу Юрьевичу Лермонтову (1814 - 1841) в день последней дуэли было уже двадцать шесть лет. В этом весьма зрелом для героической эпохи возрасте русские мужчины достигали иногда генеральских эполет, становились героями наполеоновских и кавказских войн, государственными мужами и вождями антиправительственного заговора, знаменитыми поэтами и уж во всяком случае отцами семейства. А Лермонтов так и остался вечным, не очень добрым мальчиком русской литературы.

Даже последняя гибельная дуэль его кажется случайностью и ребячеством, неожиданно трагическим следствием обычной в юнкерской среде школярской шалости. Но все мы вослед за замечательной, героической бабушкой Елизаветой Алексеевной Арсеньевой любим трудного гениального ребенка российской словесности, с детских лет приросли к нему болеющей, неравнодушной душой. Ибо видим, как юный поэт одинок, несчастлив и беззащитен, что он весь был борьба. И знаем, что никто другой в России не мог написать удивительные, прочувствованные строки тоски и веры:

В небесах торжественно и чудно!

Спит земля в сиянье голубом...

Что же мне так больно и так трудно?

Жду ль чего? Жалею ли о чем?

В судьбе каждого великого писателя есть некая тайна, вещие нелепости и совпадения, странные опасности, ловушки и предзнаменования. Лермонтов не случайно написал рассказ "Фаталист", интересовался разного рода предсказаниями, приметами (вспомним падение Грушницкого перед дуэлью) и физиогномическими гаданиями Лафатера. Он появился на свет в богатой, но несчастной, распавшейся, неблагополучной дворянской семье, где упрямый дед его, тоже Михаил, отравился назло нелюбимой властной жене прямо за новогодним столом (а та имела жестокость сказать о муже и отце любимой дочери: "Собаке собачья смерть", не ведая, что эти жуткие слова потом скажет царь об ее убитом внуке), рос без изгнанного из дома отца и рано умершей матери, и уже при рождении мальчика акушерка неожиданно предрекла, что он не умрет своей смертью.

Говоря о поэте, знавший его Гоголь нашел верные слова - "какая-то несчастная звезда". Тень неудачи, предвестницы трагедии, всегда омрачала короткую жизнь Лермонтова. Норовистая лошадь разбила бесшабашному юнкеру ногу, сделав его похожим на хромого лорда Байрона. Он проигрывал во всех играх и состязаниях, даже в катании пасхальных яиц, и лишь неудачное падение ловкого француза Баранта в решающем выпаде спасло раненого поэта на первой дуэли. В кровавой резне при речке Валерик Лермонтов и разжалованный декабрист Лихарев неспешно прогуливались под огнем, споря о Канте и Гегеле, и чеченская пуля сразила декабриста, как бы предупреждая поэта, но тот понесся верхом прямо на завалы и вещего свиста смерти не услышал. Перед последней кавказской ссылкой Лермонтов отправился к знаменитой гадалке А.Ф.Кирхгоф, и та сказала: в Петербурге ему вообще не бывать, не бывать и отставки от службы, а что ожидает его другая отставка, "после коей уж ни о чем просить не станешь". На перекрестке кавказских дорог беспечный поручик сам решил погадать, еще раз пошутить с судьбой, подбросил полтинник, и вышло ему ехать в Пятигорск. Убил его там на дуэли отставной кавалерист, который, по некоторым данным, не умел стрелять из пистолета. Поэт, так любивший и понимавший Восток и Кавказ, умер на перекрестке мировых дорог и великих культур, похоронен на границе между Западом и Востоком (в Тарханы гроб отвезли позднее), и отпевали его католический патер, лютеранский пастор и православный священник, причем последний оказался трусливым и корыстолюбивым. И всегда Лермонтов упрямо шел навстречу любой опасности, скандалу, ненужной ссоре, играл со смертью, торопил судьбу, спешил жить и творить.

В истории русской классической литературы Лермонтов так же трагически одинок, стоит особняком, вдали от тогдашних поэтических школ, кружков и течений. Этого великого поэта трудно назвать профессиональным литератором уже хотя бы потому, что он спокойно брал и использовал в своей поэзии чужие строки и образы. Его заметил и оценил Пушкин, приветствовали Жуковский, И.И.Козлов, А.С.Хомяков, Е.П.Ростопчина, Белинский, Гоголь, славянофилы, но Лермонтов не вошел ни в один из литературных кружков. Поэт назвал себя "неловким дебютантом" в литературе и совсем не походил на писателя. Гений и прекрасное образование не могли заменить ему требовательную среду творческого общения, советы единомышленников и друзей, нападки врагов, печатание в альманахах и журналах, продуманное собирание своей поэтической книги. Это тем более бросается в глаза, что вся тогдашняя словесность исторически вышла, в сущности, из одной школы - русского романтизма, родилась во взаимных уроках, кружковых обсуждениях, журнальных и салонных спорах, что и было отмечено Белинским в "пушкинском" цикле статей.

Но в конце тридцатых годов романтизм был уже на излете, и поэтому приход в литературу романтика Лермонтова, к тому же поэта явно непрофессионального и откровенно подражавшего многим кумирам прежних лет (от безнадежно устаревших Шиллера и Байрона до Дениса Давыдова), выглядел как явление незаконное и в чем-то запоздалое. Критика забыла даже, что у Лермонтова были такие разные, но несомненные предшественники, как Грибоедов и Д.В.Веневитинов, и что он спокойно переписывал Байрона и Гейне. Однако явление это оказалось настолько самобытным и мощным, что Лермонтов сам стал целой литературной школой, с которой мы и сегодня должны считаться. Ибо есть уходящий романтизм, есть нарождающийся реализм, есть межеумочная, но необходимая "натуральная школа" - и рядом с ними великий писатель Лермонтов, который не равен ни одному из этих близких, родственных ему явлений. И здесь загадочный юноша совершил, казалось бы, невозможное: своей личной волей продлил жизнь романтизма и одновременно создал произведения огромной реалистической силы и глубины, возродил русский роман ("Герой нашего времени") и драму ("Маскарад"), заставил уставших от романтических поэм читателей выучить наизусть "Демона" и "Мцыри". Прав был критик В.П.Боткин, с изумлением и восторгом писавший Белинскому: "Титанические силы были в душе этого человека!"

Ключевое слово здесь - "человек". Кто же был этот странный юноша, неведомый избранник? Ведь он стал таковым совершенно сознательно, знал цену своего рокового избранничества:

Что без страданий жизнь поэта?

...................................................

Он хочет жить ценою муки,

Ценой томительных забот.

Он покупает неба звуки,

Он даром славы не берет.

Что и говорить, цена была им заплачена большая, и дело не только в ранней гибели. И все же есть большая разница между школьным мифом о бунтаре Лермонтове и реальным человеком, носившим эту старинную дворянскую фамилию. Наше лермонтоведение досконально изучило и документально описало историю правительственных гонений и светской травли, которым поэт, безусловно, подвергался с юных лет (см. полезный свод этих данных в известной книге Э.Г.Герштейн). Но навряд ли стоит видеть в короткой, стремительной жизни Лермонтова одну сплошную трагедию, цепь страданий, вечные козни высшего общества, репрессии императора и его жандармов. Жизнь эта стремительна, явно богата впечатлениями, событиями, встречами, любовью, творчеством, молодостью, славой, мальчишеской шаловливостью, невероятной жаждой всех радостей бытия; светлая ее сторона перевешивает темную. Иногда кажется даже, что