Главная/

История отечественного государства и права /

Древнерусское феодальное право

Сокращенной Правды, т. к. текст Пространной Правды складывается из трех источников, взаимно исключающих друг друга. Русская Правда имела ближайшую связь с договорами Смоленска с немцами в XIII веке, но возникла раньше их, т.к. тексты договора уже ссылаются на Правду и имеют более поздний денежный счет, чем в Пространной Правде. По мнению М.Н.Тихомирова, Пространная Правда возникла в начале XIII века в Новгороде и была связана с новгородским восстанием в 1209 году. Время возникновения новых юридических памятников на Руси чаще всего совпадало с большими социальными изменениями. Так, Судебник 1550 года возник после московского восстания 1547 года, А Соборное Уложение после 1648 года. Пространная Правда была памятником гражданского законодательства в Новгороде. Спор об официальном и неофициальном происхождении Пространной Правды, которым исследователи так много занимались, в сущности, бесплоден, потому что в древности понятие о законности памятника не было достаточно ясным. Авторы Пространной Правды ставили перед собой задачу руководства, в котором тщательно определялись в первую очередь финансовые права князя. Князь в своей вотчине рисуется Правдой в качестве землевладельца- феодала. Вся администрация вотчины и все ее население подлежит его вотчинной юрисдикции. Судить их можно только с разрешения и ведома вотчинника (“или смерд умучат, а без княжа слова, за обиду 3 гривны, а в огнищанине, и в тивунице - 12 гривен” (ст. 33)). Также в Пространной Правде отстаивающие интересы боярства. Большое количество статей Пространной Правды, относящихся к торговле и ростовщичеству, типичны для такого памятника, который мог возникнуть в крупном городе. С необыкновенной яркостью Пространная Правда рисует перед нами жизнь боярского и купеческого дома, связанного с торговлей. Являясь памятником классового господства феодалов, в ней можно увидеть беспощадное угнетение челядинов и смердов. В Пространной Правде совсем не случайно на полях против перечня личного состава княжеской вотчины (значительно расширенной против Правды Ярославовичей), очевидно, какой-то “юрист” приписал: “Такоже и за бояреск”, т. е. все штрафы, положенные за убийство вотчинны княжеских слуг, распространяются и на вотчины боярские. Первое впечатление от Пространной Правды как и от Правды Ярославовичей такое, что изображенный в ней хозяин вотчины с сонмом своих слуг разных рангов и положений, собственник земли, обеспокоенный возможностью убийств, стремится найти защиту в системе судебных наказаний.

Есть еще одна новость в Пространной Правде. Она обмолвилась о свободных смердах. В то время как Правда. Ярославовичей говорит только о смердах зависимых, упоминая их в числе челяди. Пространная Правда говорит, что смерды лично ответственные перед государственной властью. Смерд может работать на барском дворе, в барском хозяйстве вообще, но он не теряет своих специфичных признаков непосредственного производителя, владеющего средствами производства, необходимыми для ведения самостоятельного хозяйства. Смерд действительно сделал, в конечном счете, челядь ненужной. Лешков В. “Соображая статьи устава (Русской Правды), - пишет он, - по которым всякий смерд, умиравший бездетным, давал право наследовать в своем имуществе князю, или по которым умучение смерда, без княжего слова, подвергало виновного наказанию; по которым имущество смердов постоянно противопоставлялось имуществу князей, например, конь смерда - коню князя и борть смерда - княжеской, и по которым были особые уроки смердам, оже оплатят князю продажу: мы заключаем, что смерды были люди князя”. Рассуждения В.Лешкова неверны. “Смерды есть низший. Рабочий, безземельный класс. Они были как бы наймиты, работавшие на князя из хлеба и, следовательно, обязанные отдать ему все свои силы за полученную от него землю, хлеб и защиту”. В.О. Ключевский всю землю считает государственной. Смерда он видит только на государственной земле и называет государственным крестьянином. Правда пользуется термином “смерд” в двояком смысле: свободный простолюдин вообще и свободный крестьянин в частности. Вопросу о древнерусских смердах суждено, видимо, остаться крайне спорным надолго. С.В.Юшкову принадлежит заслуга изучения правового положения смерда. Смерды- свободные члены общины- основная масса сельского населения всей Руси, не попавшие в частновладельческую зависимость и подчиненные только государству. Они - плательщики даней, самая значительная часть населения. Русская Правда имея в виду киевских и новгородских смердов, знает не только крепостных смердов, но и свободных. Свободный смерд сам отвечает за свои преступления: “то ти уроци смердам, оже платять княжю продажю” (ст. 45 ПП). Стало быть, не все смерды платят князю продажу, т.е. отвечают за себя, а только свободные.

Даже при первоначальном знакомстве с Русской Правдой бросается в глаза отсутствие одной из характерных черт феодального законодательства: в княжеском Уставе, нет ни слова о нормах оброка и барщины для смерда. Впервые о смерде говорится в статье 26 Краткой Правды Археографического списка: “А въ смердьи и холопъ 5 гривенъ”. Смерд работал на пашне, жил по селам. Поэтому за смердами наблюдали особые сельские старосты. У смерда был рабочий скот, который он получал от господина. Поэтому на него распространялось “право мертвой руки”, отчетливо выраженное в первой части статьи 90 ПП: “Аже смерд умреть, то задница князю”. Это суровое право распространялось на смердов потому, что в изучаемый период они в правовом положении не выделялись из среды холопов. Однако трудности определения статуса смерда на этом не кончаются. Смерд и по другим источникам выступает как крестьянин, владеющий домом, имуществом, лошадью. За кражу его коня штраф устанавливается 2 гривны.

Дани, полюдье и прочие поборы подрывали устои общины, и многие ее члены, чтобы уплатить дань сполна и самим как-нибудь просуществовать, должны были вынуждены идти в долговую кабалу к своим богатым соседям. Долговая кабала стала важнейшим источником формирования экономически зависимых людей. Они превращались в челядь и холопов, гнувших спины на своих хозяев и не имевших практически никаких прав. Более сложной юридической фигурой является закуп. Краткая Правда не упоминает закупа, зато в Пространной Правде помещен специальный устав о закупах. Закуп- человек, работавший в хозяйстве феодала за “купу”, заем, в который могли включаться различные ценности: земля, скот, деньги и прочее. Этот долг следовало отработать, причем не существовало нормативов. Объем работы определялся кредитором. Поэтому с нарастанием процентов на заем, кабальная зависимость увеличивалась и могла продолжаться долгое время. Первое юридическое урегулирование долговых отношений закупов с кредиторами было произведено в Уставе Владимира Мономаха. Закон охранял личность и имущество закупа, запрещая господину беспричинно наказывать и отнимать имущество. Если сам закуп совершал правонарушение, ответственность была двоякой: господин увеличивал за него штраф потерпевшему, но сам законодатель мог быть выдан головой, т.е. превращен в холопа. В качестве свидетеля в судебном процессе закуп мог выступать только в особых случаях. В феодальном хозяйстве широко применялся труд рабов- холопов, ряды которых пополнялись пленными, а также разорившимися соплеменниками. Положение холопов было крайне тяжким - они “ниже хлеба ржаного ели и без соли от последней нищеты”. Феодальные путы цепко держали человека в рабском положении. Иногда, вконец отчаявшись и изуверившись во всех земных и небесных надеждах, холопы пытались